Как агрессивный надзор полиции меняет городские кварталы? Взгляд изнутри.
Следствием расизма и сегрегации является то, что многие белые американцы сегодня почти ничего не знают о повседневной жизни афроамериканцев. Самые непонятые общины черной Америки — те бедные районы раздельного проживания по расовому признаку, которые мы когда-то называли гетто. Находятся эти районы совсем рядом, но иногда кажется, что где-то на луне. Новости из этих городов люди узнают почти исключительно из мрачных заголовков, а представление об их обитателях люди черпают из полицейских сериалов. Конечно, незнание общества не мешает людям со стороны составлять о нем мнение или принимать законы по его управлению. Однако мнение, основанное на стереотипах и броских фразах, мешает проводить содержательные публичные дискуссии по вопросам социальной политики. А законы слишком часто вредят людям, которые с ними не в ладах.
Хотя большинство американцев обособлено от городской бедноты, социологи исследуют ее жизнь и формулируют теории о ней вот уже более ста лет. В одном из направлений таких исследований, примером которых является книга Илайджи Андерсона (Elijah Anderson) Streetwise (Искушенный городской жизнью), анализируются действия полиции в эпоху жесткой борьбы с преступностью, которая началась в 1970-х годах. Андерсон рассматривает взаимоотношения между полицией и молодыми чернокожими людьми в Филадельфии. Он приходит к выводу, что таких людей в любой момент могут остановить, подвергнуть преследованию и даже арестовать, пусть они и не совершили никакого преступления. В таких обстоятельствах, пишет Андерсон, чернокожий молодой человек «знает или очень быстро выясняет, что его правовой статус весьма ненадежен. Поэтому он старается избегать полицейских, а в его публичной жизни появляются жесткие ограничения».
По словам доцента социологии Элис Гофман (Alice Goffman), которая работает в Висконсинском университете в Мэдисоне, за четверть века, прошедшего с момента выхода книги Андерсона, ситуация только ухудшилась. Гофман шесть лет занималась полевыми исследованиями, с 2002 года работая в бедном районе Филадельфии, населенном почти исключительно чернокожими. В то время она училась на последнем курсе Пенсильванского университета (и была студенткой Андерсона). Одним из первых людей, с которым она познакомилась на Шестой улице (это вымышленное название для того района, где она работала), был худой и бородатый молодой человек, которого она зовет Майк. Спустя месяц после их знакомства Майк пустился в бега. Гофман узнала, что он находится в розыске по обвинению в стрельбе, и что это уже не первое его столкновение с законом. Многие знакомые Майка тоже скрывались от правосудия. На кого-то был уже выдан ордер на арест за совершенные преступления. Кого-то разыскивали за нарушение правил условно-досрочного освобождения, кто-то не оплатил судебные издержки или не явился в суд.
Гофман в университете специализировалась на социологии, однако написанная ею курсовая работа никак не подготовила девушку к тому, что она увидела. В более ранних полевых социологических исследованиях этого города положению таких людей как Майк и его друзей особого внимания не уделялось. Если Андерсон и прочие писали о молодых людях, постоянно находившихся под подозрением у полиции, но имевших неплохой шанс свободно дойти до дома с автобусной остановки, то те, кого изучала Гофман, находились в настоящем розыске. Если бы кого-то из них остановили полицейские и выяснили, что они в бегах, их бы обязательно задержали. Эти люди также могли подвергнуться аресту за поступки, не имеющие состава преступления, но являющиеся нарушением правил условно-досрочного освобождения. Например, их могли задержать за выход из дома позже положенного срока или за появление в той части города, находиться в которой им не разрешалось. В результате чего они всю жизнь и проводили в бегах.
Гофман решила понять, каково это — быть беглецом от закона в месте, где так много других беглецов. Этот вопрос породил общие вопросы. Как большое количество заключенных и интенсивная работа полиции по охране порядка влияет на подобные районы в целом? Что происходит, когда система уголовной юстиции запускает свои щупальца в каждый аспект повседневной жизни общины?
Как показывает Гофман в своей книге On the Run: Fugitive Life in an American City («В бегах. Жизнь беглеца в американском городе»), полиция ведет полномасштабную войну с жителями. Полицейские избивают арестованных, занимаются кражами у подозреваемых, врываются в дома и крушат там все, когда действуют во исполнение ордера, а результаты слежки используют для того, чтобы настраивать друг против друга любовников и родственников. Такое поведение шокировало Гофман, по крайней мере, на первых порах. Но жители в таких кварталах почти смирились с этим. Для них рейды полиции сродни грозе: если можно, надо искать укрытие, и нельзя выходить наружу, пока не прекратится дождь.
Для полиции на Шестой улице нет почти никаких запретов. Это выясняет один из друзей Майка Алекс, когда он сопровождает свою подругу Донну в госпиталь, где она должна родить их первого ребенка. Вскоре после родов приезжают полицейские и надевают на Алекса наручники. Один из них сообщает Гофман, что они привезли в госпиталь раненого в перестрелке, и в соответствии со сложившейся практикой проверили список посетителей. На имя Алекса был выписан ордер. (Никакого отношения к перестрелке он не имел. Донна потом рассказала Гофман, что выписали его тогда, когда Алекс нарушил правила условно-досрочного освобождения, сев за руль, хотя его права были аннулированы.) Донна умоляет полицейских не забирать Алекса и обещает на следующий день прийти вместе с ним в полицейский участок, но все безрезультатно. Полицейские задерживают Алекса и еще двоих мужчин, оказавшихся в родильном отделении. Когда друзья узнают об аресте Алекса, они перестают посещать больницы даже в тех случаях, если рождаются их дети.
В таких местах как Шестая улица, утверждает Гофман, «сам размах полицейской деятельности и масштабы арестов преображают жизнь общины кардинально и бесповоротно. Причем жизнь меняется не только у молодых людей, на которых нацелена полиция, но и у их родственников, партнеров и соседей». Так, она подробно пишет о том, как полиция заставляет матерей и подруг беглецов выдавать их местонахождение, угрожая им арестом, выселением и лишением родительских прав. Гофман отмечает, что поддавшуюся такому принуждению женщину могут осудить другие члены общины, а тех, кто на уговоры полиции не поддается, община считает сильными и преданными. По мнению Гофман, это пример того, что случается, когда система уголовного правосудия «начинает занимать центральное место» в жизни людей.
Гофман пишет убедительно, подтверждая свои доводы одним ярким примером из жизни за другим. Описания агрессивной слежки и беспричинно жестоких арестов вполне соответствуют данным более ранних исследований работы органов правопорядка в бедных городских кварталах. Ее страшные рассказы о беззаконии полиции при исполнении ордеров подтверждаются теми историями, которые я бесчисленное множество раз слышал от своих клиентов за шесть лет работы общественным защитником в Вашингтоне.
Но другие случаи полицейского беззакония, описанные Гофман, мне показались весьма нетипичными. Например, меня поразил ее рассказ о том, как полиция прочесывала родильные отделения в поисках нарушителей правил условно-досрочного освобождения. Я о таком не слышал ни разу. Из бесед с юристами-правозащитниками и общественными защитниками Нью-Йорка, Филадельфии и Вашингтона, а также с полицейским начальником из Нью-Хейвена, штат Коннектикут, я понял, что они не знают ни единого случая, подобного тому, что произошел с Алексом и Донной.
Стоит также задуматься о том, являются ли герои книги «В бегах» типичными представителями молодежи из бедных кварталов, где живут чернокожие. В определенном смысле это именно так, что очень важно. В нашей стране (а не только на Шестой улице) огромное количество чернокожих мужчин в возрасте от 20 до 29 лет находится под надзором уголовной полиции. Согласно данным проекта Sentencing Project, это каждый третий. А в самых бедных районах процент еще выше.
Но в другом, и не менее важном смысле, герои Гофман нетипичны. Многие парни с Шестой улицы, особенно те, с кем Гофман проводила большую часть времени, были жестокими преступниками, и они часто носили с собой оружие. Стив избивает рукояткой пистолета человека, который назвал его стукачом. Майк неоднократно вступает в перестрелки с человеком, который его ограбил. Один раз Майк разозлился на мать своих детей Мэри и дал в качестве платы другой женщине пакет с марихуаной, чтобы та напала на нее. Он наблюдал за потасовкой из машины и кричал женщине, чтобы она била Мэри снова и снова. Ронни достает деньги, чтобы Майка выпустили под залог, но ради этого он берет его пистолет, грабит дом и продает награбленное. У одного из лучших друзей Майка и главного героя книги Гофман Чака есть два пистолета, патроны и бронежилет. Один новичок с Шестой улицы, сидящий на сильных наркотиках, убивает человека из другого района во время игры в кости. Начинается война между районами, в результате чего вся община оказывается в опасности, так как пули залетают в дома законопослушных граждан.
Большая часть критиков книги «В бегах», за одним-единственным известным мне исключением (это Дуэйн Беттс (Dwayne Betts) из Slate), считает такое насилие обычным делом. Подобно Гофман, они создают впечатление, что так себя ведет большинство чернокожих молодых людей из бедных кварталов. Например, вот что пишет о Майке в книжном обозрении New York Times Алекс Котловиц (Alex Kotlowitz): «Как и другие персонажи, Майк — и не герой, и не злодей. Он просто пытается искать выход из трудных ситуаций». Однако большинство молодых людей, пытающихся искать выход из трудных ситуаций во внутреннем городе, не совершают жестоких преступлений, как это делает Майк со своими друзьями.
Очень важный момент: со времен выдающегося исследования Марвина Вольфганга (Marvin Wolfgang) «Delinquency in a Birth Cohort» (Преступность в возрастной когорте) (1972 год) криминологи знают, что большую часть насильственных преступлений совершают преступники-рецидивисты. Вольфганг со своими учеными коллегами изучал 10 тысяч мальчиков из Филадельфии с детского до взрослого возраста и обнаружил, что 6% из этой группы совершили две трети насильственных преступлений. Другие исследователи подтвердили и расширили выводы Вольфганга. Исследователи в Бостоне за последние два десятилетия выяснили, что молодежные банды, причастные к половине убийств в городе, по своей численности составляют всего 1% молодежного населения.
Ранее социологи и этнографы также приходили к заключению, что насильственными преступлениями занимается меньшинство чернокожих юношей в бедных районах, и еще меньшее количество вооружено. Социолог Виктор Риос (Victor Rios) в 2011 году написал превосходную книгу «Punished: Policing the Lives of Black and Latino Boys» (Наказанные. Полицейский контроль в жизни чернокожих и латиноамериканских мальчиков), которую обязательно следует прочитать наряду с «В бегах» Гофман. Там он пишет о своем исследовании 40 подростков из Окленда, штат Калифорния, которые находились под строгим надзором полиции. Большая часть из них подвергалась арестам, однако к насилию того рода, что мы наблюдаем на Шестой улице, прибегали очень немногие. Риос пишет: «Я обнаружил, что молодежь обычно не берется за оружие, чтобы совершать нападения. В большинстве случаев конфликты разрешаются (или заходят в тупик) в результате резких разговоров на повышенных тонах».
Надо отдать должное Гофман, которая одну главу своей книги посвятила «чистым людям», которым удается не попадать в беду. Тем не менее, ее книга в итоге усиливает впечатление о том, что среднестатистический чернокожий юноша из районов типа Шестой улицы склонен к насилию и к применению оружия. Это ложное впечатление стало поводом для многих жестких и суровых мер по борьбе с преступностью, включая те, что реализуются в рамках борьбы с наркотиками. Теперь, когда репутация у этой борьбы подмочена, данные меры нам преподносят в новой упаковке, называя их войной против оружия. Так, во время недавних дебатов на тему задержаний и обысков в Нью-Йорке занимавший в то время должность начальника полиции Реймонд Келли (Raymond Kelly) утверждал, что благодаря такой агрессивной тактике «оружие уходит с улиц, и удается спасать людские жизни». Оппоненты возразили (причем совершенно верно), что вооруженные преступники — это исключение, даже в районах проживания меньшинств с низкими доходами, и что неправильно брать под полицейский контроль всех чернокожих, как будто они завзятые преступники.
Тот факт, что исследуемые Гофман люди имеют серьезное криминальное прошлое, мешает нам делать обобщения из некоторых ее выводов. Например, все ее главные герои в то или иное время оказываются в розыске, причем некоторые неоднократно (на Майка было выдано в целом 10 ордеров). По мнению Гофман, все это указывает на то, что органы уголовной юстиции Филадельфии выдают слишком много ордеров. А может, это просто указывает на то, что Майк и его друзья проявляют необычную криминальную активность?
Возможно, предвидя такое возражение, Гофман расширяет рамки своего исследования, не ограничиваясь криминально активными членами общины. Проведя на Шестой улице опросы с обходом домов, она выясняет, что за трехлетний период около половины мужчин там находились в розыске по ордерам. Эта цифра поражает, ибо ни один исследователь ранее не сообщал о столь высоком проценте скрывающихся от правосудия лиц в одной общине. Это вызывает вопросы, на которые Гофман не дает точные ответы, но которые, я надеюсь, она и ее коллеги изучат в будущем. Например, скольких людей разыскивали за неуплату судебных расходов (такие расходы на бедных людей налагают крайне редко), а скольких за что-то более серьезное, скажем, за неявку в суд? Влияет ли положение беглеца на жизнь менее криминализованной молодежи так же, как оно повлияло на жизнь Майка и его друзей? Если да, и если в других общинах так же много скрывающихся от правосудия, то Гофман вскрыла глубокую социальную проблему, заслуживающую дальнейших исследований и реакции политиков.
При создавшемся положении книга Гофман требует от нас обличить и выступить против недостатков и провалов нашей политики в сфере уголовной юстиции. «В бегах» напоминает нам и о том, что, хотя наше общество выделяет огромные средства для задержания и наказания таких людей как Майк и его друзья, оно почти ничего не делает для того, чтобы заблаговременно наставить их на правильный путь. Как говорит Гофман:
Многие в правоохранительных органах признают, что бедность, безработица и сопутствующие им наркомания и насилие являются социальной проблемой, которую невозможно решить арестами. Но у полиции и судов нет социальных решений этой проблемы. У них есть наручники и приговоры.
И она полностью права.
Задумаемся над историей Чака. Его мать была наркоманкой и употребляла кокаин, а сам он с подросткового возраста периодически торговал наркотиками. Но Чак вполне прилично учился — он дошел до выпускного класса, играл в школьной баскетбольной команде, получал хорошие оценки. Все начало меняться, когда он подрался в школе. Хотя второй парень отделался синяками и царапинами, Чака обвинили в нападении с отягчающими вину обстоятельствами и отправили в окружную тюрьму. Спустя восемь месяцев большую часть обвинений с него сняли, и он вышел на свободу. Но когда Чак в 19-летнем возрасте снова попытался поступить в школу, ему отказали. Школьная администрация заявила, что он слишком стар.
А что, если система иначе бы отреагировала на драку Чака в школьном дворе? Что, если бы вместо обвинения в нападении с отягчающими обстоятельствами Чак получил приговор с отсрочкой или шанс на участие в программе восстановительного правосудия, благодаря чему у него появился бы шанс загладить вину перед жертвой нападения и компенсировать ущерб? Что, если бы его приняли в школу и дали возможность получить аттестат? Все эти варианты были вполне возможны, и именно так устроен наш мир сегодня, где помогают имущим, а порой и неимущим. Именно так мог и должен был работать наш мир на Шестой улице.
Джеймс Форман
Источник: inosmi.ru