Для российской науки наступает решающий период. Заканчивается введенный год назад президентом Владимиром Путиным мораторий на административные решения в сфере Российской академии наук. Вот только теперь все и начнется, считают многие ученые и предлагают попросить главу страны продлить «затишье» еще на год. Этот номер не пройдет, уверены другие: за науку серьезно возьмутся и тут, как говорится, мало не покажется. Как известно, год назад был принят закон о РАН, и институты трех академий переданы в ведение специально созданного Федерального агентства научных организаций (ФАНО).
Что же теперь ждет нашу академическую науку? Об этом спорили на «круглом столе» в Совете Федерации. Наиболее болевые точки обозначил президент РАН Владимир Фортов. Все, кто сейчас включены в эту «операцию», должны понимать, что нельзя проводить реформы ради реформы. Делая каждый новый шаг, надо оценивать, работает он на эффективность науки или нет. По мнению Фортова, у закона есть главный дефект: он не разделяет четко функции академии и ФАНО. Отсюда неувязки и недопонимание. А вроде бы, все просто: ФАНО должно отвечать за имущественные вопросы, академия — за научное руководство институтами. Впрочем, РАН и чиновникам удается находить общий язык. Сложней отношения академии и минобрнауки, на что обратил внимание президент РАН.
Кроме того, президента РАН очень беспокоит, что и так очень небольшой бюджет фундаментальных исследований скорее всего будет еще урезан. А ведь от академиков требуют делать науку мирового уровня. Но тогда и вкладывать надо в нее так же, как в ведущих странах мира.
По мнению заместителя главы минобрнауки Людмилы Огородовой, при нынешней системе финансирования РАН у нее всегда будет мало денег. Дело в том, что уже сейчас Россия занимает второе место в мире по объему выделенных из бюджета денег на фундаментальные исследования, и, тем не менее, общее финансирование значительно меньше, чем в ведущих странах. Причина проста. Там доля бюджета в расходах составляет лишь 30 процентов, остальные 70 — вкладывает бизнес, которому нужны прорывные разработки. У нас картина обратная, соотношение 70 к 30. И никакой бюджет такие деньги не потянет, нужно в науку привлекать бизнес. А он пока не видит у наших ученых достойных разработок, доведенных до стадии опытных образцов. Когда хотя бы в общих чертах уже можно оценить перспективы проекта.
70 процентов денег в науку ведущих стран мира вкладывает бизнес, остальные 30 — госбюджет, а у нас картина обратная, соотношение 30 к 70
Как же привлечь в науку бизнес? Выход, по мнению авторов реформы, один: приоритетом науки должен стать человек. Его потребности. А для этого надо изменить научную сеть, переориентировав часть институтов РАН на решение прикладных задач. Создать, в частности, вокруг академических институтов мирового уровня Федеральные исследовательские центры (ФИЦ). Для этого к «академикам» присоединят КБ и другие предприятия для проведения экспериментальных и опытно-внедренческих работ. ФИЦ будут проводить прорывные исследования мирового уровня в стратегически важных для страны сферах. Но этого мало. Они должны преодолеть разрыв, который у нас есть между научными разработками и их реализацией. И вот в такие структуры должен наконец принести деньги наш бизнес.
Прямо скажем, ученые опасаются такого крена в сторону коммерции. Например, председатель Профсоюза научных работников РАН Виктор Калинушкин заявил: ученые считают, что деньги на такие центры возьмут из бюджета фундаментальных исследований, который и так мизерный. Более того, одновременно с одной кардинальной мерой к ученым применят еще как минимум две. Ведь вот-вот начнется кампания по оценке результативности институтов. В итоге некоторые могут получить «неуд» и оказаться в сложнейшей ситуации, вплоть до закрытия. Кроме того, сейчас готовится закон об ограничении возраста руководителей институтов. Это означает, что придется срочно сменить около 70 процентов директоров. Кто-нибудь оценил последствия такой одновременной акции?
Словом, реформа вызывает множество вопросов. Хотя все согласны, что изменения в академии назрели. Кстати, Людмила Огородова неоднократно подчеркивала, что закон дает академии наук такие широкие полномочия, которых у нее никогда не было. Например, она по закону имеет прямой выход на президента, так как готовит для него доклад по итогам года. Академия координирует все фундаментальные исследования в России, рассматривает и оценивает результаты работ всех научных организаций. Подобного тоже никогда не было. И наконец, РАН получила право проводить экспертизу всех государственных программ и федеральных программ. И этого у академии тоже никогда не было. То есть поле для работы РАН как никогда обширное и очень масштабное. Но, по словам Огородовой, академикам надо создать положения, регламенты, что такое функция экспертизы, функция формулировки приоритетов развития фундаментальных наук, что такое функция оценки эффективности научных институтов, вузов и т.д. Словом, надо наработать целый пакет нормативных документов.
Закон о реформировании РАН дает академии наук такие широкие полномочия, которых у нее никогда не было.
Итог дискуссиям о реформе РАН подведет Совет при президенте РФ по науке и образованию, который состоится в декабре.
Юрий Медведев
Источник: rg.ru
